К. Колесниченко - Закат [СИ, полностью]

Незнакомец закончил убивать второго, он действовал мечем перерезая горло. Только подойдя ближе маршал увидел кровь на губах человека… не человека, вампира. Самуэль узнал в молодом лице умирающего перед ним в подвале Алана вора.

Вот как повернулась судьба.

Он сел на колени возле пентаграмма и сосредоточился. Смерть магов смогла отсрочить выход духа, теперь нужно попробовать подчинить заклятие себе.

Ослабленное тело болело, пульсировал каждый участок кожи, мышцы горели огнем, но тут Самуэль об этом не думал. Он полностью ушел в вязь заклятия, опустился в верхний пласт ища главный элемент, знаки переливаясь огнями разных цветов плавали перед его взором. Они кружились занимая полагающиеся им места в длиной цепочке слов.

Воля маршала перехватила очередной знак и прижала к себе. Голову заломило от напряжения, но Самуэль не отпускал, тянул рисунок на себя чувствуя как он выжигает его изнутри. Наконец знак выплыл из пентаграммы и кружась въелся в тело маршала.

От боли он потерял сознание, она затмила все другие чувства, заполнила его до основания.

Он очнулся от ударов склонившегося над ним Лаура. Вор бил по щекам стараясь вернуть в тело сознание. В горле пересохло но он успел, дух только начал вылазить из пентаграммы.

Почти прозрачное, дымчатое тело было соткано казалось из облаков. На лице не было глаз, лишь бугор носа и открытый провал рта. Он был похож на джинна из сказок, но в отличии от них мог убивать по настоящему. Дух вырастал и тянулся верх пока головой не достиг потолка, ощущая как сознание пытается упасть в небытие, маршал до боли укусил губу.

— Солдаты, — сказал Маршал, дух тут же обернулся к нему, опустил голову приблизившись на расстояние вытянутой руки, — убей солдат.

От него пахло грозой и гноем тропического ливня. Запахи перемешивались накладываясь друг над друга.

Дух мигнул, исчез и появился уже в рядах солдат.

Общежитие как и населяющие его жильцы уже спало.

В отличии от места где жили вампиры и вериортеры оно оказалось намного больше, выше и проще. Хотя о красоте пока что не стоило говорить, ночь стерла большую часть красок, я мог наблюдать лишь серые стены и высокие узкие окна. Из охраны пятеро стоящих у входа солдат, еще несколько должны были патрулировать рядом.

Я тихо перелез через забор, зашел в густой сад, голые деревья не могли служить достаточной защитой от наблюдения. Но я полагался больше ночь и тишину. Одно из деревьев росло примыкая почти вплотную к небольшой пристройке, теплица или сарай для инструментов. Чтобы на него залезть, пришлось снять пальто и шапку, лазить зимой было неудобно, ноги соскальзывали и теплая одежда мешала двигаться. Через охватившие меня переживания я все же порадовался что не нужно лезть слишком высоко.

Перед тем как ступить на крышу пристройки я сначала проверил ее на прочность. Спускался держась руками за ветку на случай если крыша провалится, но она была крепкой, хоть и завалена снегом. Подойдя к стене я увидел примеченное снизу окно, оно располагалось на расстоянии трех метров от края пристройки, к нему вели декоративные выступы кирпича, они шли параллельно друг другу и повторялись между каждыми этажами.

Остановившись у окну я задумался как бы его открыть. Ветер увеличивался и проникал через одежду. Держась руками за острые кирпичи я решал задачу. Разбивать его нельзя, на шум сбежится множество людей, нужно было придумать что то другое. Нужная мысль пришла через пару секунд. Зубами сняв перчатку я нарисовал на стекле знак, затем медленно повторил его контуры произнося заклятие. Поверхность стекла вздулась пузырями и рассеялось дымом, подхваченный морозным ветром он унесся в ночь.

Я осторожно пролез в окно. Снял перчатки повел одеревеневшими от холода мышцами.

Согласно бумагам принцесса живет на седьмом этаже, комнате пятьсот третья. Нужно было понять где я оказался. Исследования первой двери показало мне надпись "для служебного персонала". Это ни о чем мне не говорило. Пройдя чуть дальше я миновал лестницу и увидел число сто тринадцать. Значит стороной я не ошибся, это радует.

Подъем на верх занял около десяти минут, я бежал перепрыгивая ступеньки. На пути попадалось несколько студентов, завидев бегущего человека они принимали меня за очередного ухажера или чьего-то воздыхателя. Они шли по своим делам и не спешили обращать на меня требующего больше чем один взгляд внимания.

Выйдя на площадку я перевел дыхание, сердце колотилось так быстро, что я не успевал считать удары. Делая глубокие вдохи я пошел дальше, нельзя было останавливаться.

Пятьсот десятая, пятьсот седьмая…

Были слышны доносящиеся из-за закрытых дверей голоса, где-то играла скрипка, смычек извлекал резкие звуки…

Пятьсот пятая, пятьсот третья…

Дыхание почти восстановилось, сердце замедлено свой бег, а я остановился не зная что делать.

Что если эти все мои предположения оказались глупостью и на самом деле ассасин ничего не сделал. Сомнения разбила оказавшаяся открытой дверь, я толкнул ее вперед ожидая нападения.

В комнате царила темнота, что меня не останавливало, серый интерьер был похож на сотни виденных мной деталей разных домов. Не думаю, что комната принцессы слишком отличалась от других.

Внезапно стена слева от меня ожила, я посторонился стараясь уклониться, но сильный удар в висок отправил меня в темноту.

Я очнулся от холода, поднявшийся ветер бил в лицо, старясь пройти через тело. С неба как и ожидалась еще утром пошел снег, большие хлопья летели сплошной чередой попадая в рот и глаза.

Я огляделся.

Руки были связаны за спиной, я сидел на поджатых под себя коленях утопая в снегу, в стороне от меня лежала связанная и бесчувственная принцесса. Над ней помешивая дымящийся котелок стоял мужчина.

Не молодой, около тридцати лет, он был закутан в черный комбинезон. Одежда была подвязана в нескольких местах чтобы не мешать двигаться, на нем не было шапки, но он не обращал внимания на холод. Из всего оружия лишь узкий в несколько сантиметров меч на боку.

Ассасин не оправдал моих ожиданий. Я думал он будет размытой тенью, за которой не возможно успеть. Вселяющий страх одним лишь своим видом.

Очередной порыв ветра выкинул из моей головы эти мысля, я был связан и находился в его полной власти. Попытка произнести заклятие ничего не дала, пласты остались безмолвны к моим попыткам.

— Не пытайся колдовать ходящий в ночи, — не отвлекаясь от своего занятия произнес ассасин. — Я надел на тебя Цепь послушания.

Только сейчас я ощутил висящий на груди ошейник, артефакт отрезающий любого мага от пластов. Дорогая штука, делающая магистра мага, почти беззащитным. Но вампиры еще и стихийные маги.